— И не говорите мне про неуважение к этому сопляку! — между тем не унимался тщедушный коротышка (роста в почтенном было лишь немногим более полутора метров). — Думаете, этот старый гоблин, граф ан'Молис не объяснил, для чего нужна эта кукла? Думаете, прибывшие не знают, кто сейчас главный? Или вы вообще думаете только о бабах и выпивке? — Ургениус перестал метаться по кабинету, рухнул в глубокое мягкое кресло, обтянутое тёмно-синей узорчатой тканью, и схватил с низкого столика серебряный кубок с сильно разбавленным вином.

«Свернуть бы ему шею! — с тоской подумал капитан, наблюдая, как скачет вверх-вниз кадык под морщинистой кожей. — Эх!» За последние четверть часа эта мысль посещала гвардейца не впервые, и каждый раз ему удавалось сдержать себя только лишь ценой огромного напряжения силы воли. Ну, и взгляды стоявшего у широкого окна придворного мага оказывали содействие — в насмешливых карих глазах читалось: «Давай, парень, прибей ублюдка! А уж я потом…» Что именно сделает этот балахонник «потом», можно было и не гадать, и капитан стискивал зубы, поглубже загоняя желание прибить разошедшегося благодетеля.

— Так что же вы молчите, уважаемый? — Ургениус поставил кубок на место. — Скажите, как мне теперь объяснить главе Храма острова… Да-да, вы не ослышались, дорогой мой, там, — седая голова качнулась куда-то вбок, — сейчас находится именно глава нового Храма. Не подчиняющегося, прошу заметить, имперскому. Так вот, как я буду объяснять, почему мой посланец проявил такое неуважение, что инквизитор был вынужден спустить его с лестницы?

— Инквизитор?! — слово, впервые прозвучавшее за сегодняшний вечер, заставило гвардейца вскинуться.

— А вы что же, — голос человечка сочился ядом, — видели где-нибудь, как сказал ваш братец, оборванцев, которым докладывают стражи?! Или вам попадались оборванцы, с которыми графы разговаривают на равных?!

В этот момент четвёртый из присутствующих — старший жрец главного городского храма — не отрывая взгляда от рук, сцепленных на солидном животе, неожиданно кашлянул:

— Брат Ургениус, а не тот ли это отступник и еретик, приказ об устранении которого мы получили около двух месяцев назад?

— Бросьте, брат Фургиус, — вяло отмахнулся Ургениус, — неужели вы верите во всю эту чушь? Или не слышали последних новостей с материка? — толстяк отрицательно покачал головой. — К вашему сведению, брат, и вашему, уважаемые, верховные жрецы Сильного и Терпеливого выступили на стороне Императора, а верховный жрец Хитроумного демонстративно придерживается нейтралитета. Вы всё ещё думаете, что этот… м-м-м… оборванец, отступник и еретик на самом деле оборванец, отступник и еретик?

— Но почему же тогда новый Храм?

— А я откуда знаю?! Может, это часть договора с тем самым неуловимым смотрителем, которого мы так и не смогли отыскать. А может, кое-кто готовит себе на всякий случай местечко, чтобы отсидеться, — Ургениус опять вскочил с кресла, но теперь уже не метался по кабинету разъярённым дорхом, а медленно прохаживался, заложив руки за спину. — В конце концов, — бормотал он себе под нос, не одни мы…

Дверь распахнулась, и в кабинет, вслед за четырьмя фигурами в чёрных форменных рясах с накинутыми на головы капюшонами, вошёл довольно высокий молодой человек в кожаной броне и с заткнутым за пояс длинным мечом в потёртых ножнах. Остановившись в двух шагах от порога, он обвёл присутствующих мёртвыми глазами и поздоровался:

— Светлого дня, почтенные, — последовал короткий кивок, — светлого дня, уважаемые, — ещё один. — К своему великому сожалению вынужден сообщить, что вы подозреваетесь в отступничестве и измене Всем Богам.

Последнее, что увидел капитан перед тем, как, вышибая сознание, на его темя опустилась дубинка, оседающее на пол тело придворного мага.

Глава 22

Второй

Ну вот. Первая часть операции закончена, захватили всех, кого хотели, и даже больше. И потерь нет. Вроде бы. Надо глянуть, что там с нашим прикрытием, и подумать, как лучше выбираться. И как такую кучу связанных вытащить: оставлять спящих храмовников во дворце почему-то очень не хочется. Эх, партнёр, когда ж мы с тобой научимся нормальные планы составлять, а?! Можешь не отвечать. Это был риторический вопрос. Сам знаю, что никогда.

— Вы совершаете ошибку, уважаемый, — хм-м-м? А кто это тут такой смелый? Вот этот задохлик?

— А вы?..

— Моё имя Ургениус. Я представляю на острове Храм Империи, — угу. Дядя, значит. Тот самый. Сергей, запусти, пожалуйста, дээл, я сейчас кое-кого поспрашиваю… Да хватит нам Силы, хватит! Я быстро!

— Почтенный, а вы знали, что тот самый Храм Империи, который вы, по вашим словам, представляете, пробуждал на острове алтари одного из Ушедших? — ну-ка? А что это ты замялся, а? Давай-давай, отвечай быстрее.

— Чушь, уважаемый! Храм никогда…

— Почтенный! Простите, что перебиваю вас. Да или нет?

— Мне об этом ничего не известно, — всё! Соврал! Известно, ещё как! Вот только не мешало бы…

— Я не знал об этом! — и пухленький высказался. А кто он такой, интересно?

— «Я» бывают разные! — Тьма! Сергей, что у нас с голосом?!

Двое

— Да всё нормально у нас с голосом! Просто это я кролика процитировал.

— Так! Стоп! Кролик — это похожий на грызуна, только маленький?

— Ага. И не такой зубастый.

— И они умеют говорить?

— Конечно! И не только они. У нас ещё медведи говорящие есть, тигры, ну, это что-то вроде здешних больших кошек, только шкура полосатая, волки ещё, медведи… нет, я про них уже говорил, львы, жирафы, бегемоты, один шакал… Ага, ещё один крокодил — ему даже человеческое имя дали. Он даже петь умеет. Короче, у нас столько всяких говорящих, что иногда самим страшно становится.

— И ты ещё говоришь, что у вас нет магии?!

— Не-а! Нету!

Первый

Хе! Съел, да? Вот так-то! А я тебе, между прочим, про Змея Горыныча пока не рассказывал. Я его на особый случай приберегаю. Или нет. Не буду. Точнее, буду, но нормально. Без стёба. Всё же драконы здесь — тема больная. Даже очень. Вот если бы они сейчас были… Стоп-стоп-стоп! А не рановато ли меня на приключения тянет, а? Всё же мы пока из дворца не выбрались. Да и толстячок этот никак не успокоится, про свою невиновность бормочет. Толку-то? Вот дойдём до храма, там и проверим, с какого такого перепугу у него ряса мокрая. Фу-у-у! Ну и вонь!

Двое

— Что это с ним?

— Обделался, не чуешь, что ли?

— Я не про то. С чего обделался? Он же вроде не соврал, что не знает.

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Так ведь дээл твой ещё работал.

— Не-а. Я его сразу после ответа мелкого отключил.

— Сергей, опять врёшь. Я же чувствовал.

— Бли-и-ин! Партнёр, я хренею, ты чем слушал, когда нам про это заклинание рассказывали?

— …

— Понятно. Тогда слушай ещё раз: после отключения оно не сразу гаснет. В смысле, не сразу рассеивается. Особенно когда на одном месте стоим. Это раз. Оно адресное. То есть конкретно на каждого допрашиваемого цепляется. Или на нескольких. А я его только на задохлика вешал. Это два. Теперь понял?

— А почему не на обоих?

— Потому что! Вот выберемся, доползём до безопасного места, тогда и будем Силой разбрасываться.

Первый

А вот интересно: если заклинание гаснет не сразу, можно Силу обратно втянуть, а? Шарики-то мы втягиваем, когда не нужны, так что, по логике, должно быть можно. Ага. Тогда второй вопрос: этот наш Доктор Люгге, он же детектор лжи, он же дээл куда лепится? Правильно: к ауре «пациента». Аура у нас какое образование? Энергетическое. Что мы можем сделать?